Антипсихиатрическое движение возникло на фоне широкого общественного недовольства по поводу злоупотреблений и неудовлетворительных условий содержания пациентов в психиатрических больницах и в ряде западных стран привело к деинституционализации психиатрической службы. Отмечая, что не вся антипсихиатрия была бесполезной и лишь саркастически настроенной и что можно понять вклад, который она внесла в защиту интересов психически больных, Сингх пишет, что антипсихиатрия в сущности защищала индивидуальную реальность и свободу и что это похвальный подход. Понятие «антипсихиатрия» появилось и прочно вошло в повседневный язык благодаря политической активности Дэвида Купера.

Антипсихиатрическое движение направлено на обличение психиатрии, которая, будучи изначально предназначена для помощи людям, на деле причиняет многим беды и является лженаукой.

Современные психиатры неспособны лечить душевные болезни, они лишь могут подсадить человека на препараты, которые далеко не решают проблему душевных болезней, а лишь делают человека «безопасным» или излишне беспечным, равнодушным к внешним раздражителям. Узники психиатрических заведений зачастую содержатся в тяжелых условиях, медперсонал этих учреждений нередко над ними издевается. Российские психиатрические заведения очень похожи на тюрьмы, но для некоторых они оказываются гораздо хуже тюрьмы.

Психиатры наделены огромной властью. Им дано право решать, может ли человек жить в обществе или его следует выбросить в психушку. Это влечет за собой бесконечные злоупотребления в психиатрии, от которых страдают не только люди с психическими расстройствами, но и вполне здоровые люди. Российская психиатрия сегодня – это еще и мощное карательное орудие. Принудительно госпитализировать человека в «дурдом» очень легко – нужны лишь подписи нескольких врачей. И «пациента» можно удерживать в «дурдоме» сколь угодно долго.

Антипсихиатрия - международное движение и теоретические концепции, сформировавшиеся на фоне социальной нестабильности в начале 60-х годов XX века и представлявшие радикальную оппозицию психиатрии; междисциплинарное явление западной науки и культуры второй половины XX столетия.Идеология антипсихиатрии основывается на психоаналитическом подходе к психиатрии, в противовес биологическому, который подразумевает, что в основе психических болезней лежит нарушение деятельности мозга, и которого придерживается научная психиатрия. Антипсихиатрия утверждает, что внутренняя реальность и личная свобода должны быть независимы от любых критериев психического здоровья и психических заболеваний, которые пытаются разработать психиатры.

Вместе с тем некоторые из основных постулатов антипсихиатров (такие, как утверждение о необоснованности психиатрических диагнозов и о субъективности диагностики) были по крайней мере частично подтверждены на практике в получивших известность антипсихиатрических экспериментах.

Взгляды антипсихиатров явились предметом бурных дискуссий и критики, резко негативный характер которой был обусловлен радикализмом этого движения, но, несмотря на спорность и малообоснованность предложений антипсихиатров, многие из их критических замечаний оценивались как правильные и заслуживали более глубокого рассмотрения. Антипсихиатрическое движение существенно повлияло на организацию и качество психиатрической помощи, явилось предтечей радикальных изменений в 70-е - 80-е годы, гуманизации психиатрии и повышения внимания в обществе к правовым её аспектам.

К наиболее известным представителям антипсихиатрии относят Мишеля Фуко во Франции, Рональда Лэйнга и Дэвида Купера в Великобритании, Томаса Саса и Эрвинга Гоффмана в Соединённых Штатах, Франко Базалью в Италии. Антипсихиатрия чаще всего рассматривается как одно из направлений психиатрии или психотерапии; наиболее авторитетные критики психиатрии во второй половине XX века были психиатрами, то есть понимали, что медикальная психиатрия граничит с врачебной преступностью, и лучше предупреждать возникновение психических заболеваний.

Ключевыми проблемами, поднимаемыми антипсихиатрией в различных её формах, можно назвать проблемы:

экзистенциальных предпосылок психического заболевания;

онтологического статуса психического заболевания;

места безумца в обществе;

институционализации и деинституционализации;

методов лечения психического заболевания;

подавления личности и функционирования институтов власти;

особенностей межличностного взаимодействия;

неосознаваемых механизмов образования и функционирования группы и общества; защиты прав психически больных людей.

Теоретические аспекты антипсихиатрического движения отражены в книгах Дэвида Купера «Психиатрия и антипсихиатрия» и Рональда Лэйнга «Политика переживания», появившихся в 1967 году, а также в книге «Разум и насилие», появившейся в 1964 году в результате их совместной работы. Немного позже также вышли книги Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху» и Томаса Саса «Миф душевной болезни», внёсшие значительный вклад в антипсихиатрическое движение. Антипсихиатрическое движение поставило два принципиальных вопроса: классификации и критерии психических расстройств являются нечёткими и произвольными, допуская множество толкований и мнений о том, насколько они соответствуют основным медицинским стандартам; широко распространенные психиатрические методы лечения приносят пациентам гораздо больше вреда, чем пользы.

Антипсихиатрическое движение способствовало появлению критики в адрес психиатрии. В частности, критике подвергались:

неправомерное использование медицинских категорий и методов в отношении социальных и психических явлений;

конвенциональный характер психиатрических нозологических категорий, их высокая степень условности и сомнительный медицинский статус, установленный посредством политических решений и, в частности, процедур голосования Американской психиатрической ассоциации, включающей данные категории в Справочник по диагностике и статистике психических расстройств (DSM), на основе которого составлен психиатрический раздел Международной классификации болезней (МКБ); недостаточная теоретическая и клиническая обоснованность распределения данных категорий по рубрикам в составленных классификациях;

чрезмерные токсичность, седативное и побочные действия антипсихотических препаратов, их способность вызывать гибель нервных клеток головного мозга;

отсутствие чётко очерченного и законодательно закреплённого стандарта психической нормальности;

широкое применение недобровольного лечения; игнорирование других подходов к психическим расстройствам; компрометирующие связи с фармацевтическими компаниями;

жестокое обращение с пациентами и жесткий контроль за ними.

Антипсихиатрическое движение способствовало ограничению применения негуманных методов лечения и развивалось благодаря людям с негативным опытом пребывания в психиатрических учреждениях. Среди тех, кого госпитализировали в психиатрические учреждения в недобровольном порядке (в том числе с применением физической силы) и подвергали недобровольному лечению или физическому стеснению, были и те, кто считал, что пострадал или что мог бы получить другой, более эффективный вид помощи. По мере того, как формировалось движение прошедших через психиатрические учреждения или пострадавших в них, оно добивалось, чтобы их признали психически здоровыми, восстановили в правах, предоставили возможность самостоятельно распоряжаться собственной жизнью или полную свободу. Предпринимались попытки преодолеть стигматизацию и дискриминацию, связанную с ограничениями дееспособности, оказать помощь и поддержку людям, имеющим проблемы с психическим здоровьем, для того, чтобы они смогли принять более активное участие в трудовой и социальной жизни (например, через общественные организации), в работе психиатрической службы и её оценке.

Институционализации психиатрии посвящены две книги - книга французского философа и исследователя гуманитарного профиля Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху» и книга немецкого психиатра Клауса Дёрнера «Гражданин и безумие». Как показывает Дёрнер, возникновение психиатрии пришлось на период зарождения промышленного капитализма, отмеченный индустриализацией - перемещением производства из мануфактур на фабрики и переходом от ручного труда к машинному производству. Данный процесс вёл к расслоению гражданской общественности, когда одна часть её среднего слоя становилась богаче, а другая - беднее. С одной стороны, индустриализация разрушила основы существования множества людей, потерявших в новых условиях прежнюю работу. С другой стороны, возникла необходимость в привлечении на фабрики как можно более дешевой и доступной рабочей силы. Дёрнер пишет: Промышленной революции нужен новый тип человека - промышленный рабочий, и она стремится найти таких людей и отделить их от остальных. Поэтому теперь необходимо отделить бедняков от безумных, а, следовательно, и создать специальные заведения для обеих групп, фабрики и психиатрические больницы. Новый человеческий тип промышленного рабочего должен обладать следующими качествами: он должен быть беден, а значит, непритязателен и дёшев; свободен, то есть иметь обязанности только перед промышленным предприятием; безлик, то есть лишён значительных индивидуальных особенностей; надёжен, то есть способен выполнять однообразную работу; предсказуем в своих действиях, что позволяет делать долгосрочные промышленные расчёты, как и в отношении машин. Именно в силу множества индивидуальных различий и особенностей безумных и невозможности предугадать их поведение они не подходят, с точки зрения предпринимателей, для фабричной работы и не соответствуют требованию абсолютной пригодности, поэтому исключаются из сферы промышленного производства. Таким образом, исключение безумных из сферы промышленного производства неизбежно приводит их в сферу психиатрии - в стены психиатрических больниц.

Книга Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху», первое издание которой вышло под названием «Безумие и неразумие. История безумия в классическую эпоху» в парижском издательстве «Pion» в мае 1961 года, дала значительный импульс развитию антипсихиатрического движения и появлению критических настроений в отношении психиатрии, сразу став предметом внимания Лэйнга и Купера. В результате их совместных настойчивых усилий был сделан английский перевод её сокращённого варианта, выпущенного на французском языке в 1964 году с её выходом в карманном формате. Английский перевод появился в 1965 году под названием «Безумие и цивилизация: История сумасшествия в век разума» в серии «Исследования по экзистенциализму и феноменологии», составителем которой был Лэйнг. Предисловие к книге написал Купер. В своей книге Фуко на обширном документальном материале исследует социальные процессы, экономические условия и культурный контекст, в рамках которых происходило возникновение и становление психиатрии, в частности формирование учреждений, явившихся непосредственными историческими предшественниками современных психиатрических больниц. Фуко подвергает анализу сложившиеся представления, политические идеи, правовые акты, социальные институты, культурные традиции, изобразительное искусство и художественную литературу, существовавшие в западной истории и имевшие отношение к формированию в ней понятия безумия. Фуко начинает повествование с истории Средних веков, сосредотачивая своё внимание на социальной и физической изоляции прокажённых. Он показывает, что с постепенным исчезновением проказы, её место заняло безумие. Начиная с эпохи Высокого Средневековья и до конца Крестовых походов количество проклятых селений - лепрозориев по всей Европе неуклонно росло. Согласно Матвею Парижскому, в христианском мире в целом их насчитывалось до 19 тысяч […]. На исходе Средних веков западный мир избавляется от проказы […]. Поначалу проказа передает эстафету венерическим болезням. В конце XV в. они, словно законные наследники, приходят на смену лепре […]. На самом деле истинными наследниками лепры выступают не они, а другой, весьма сложный феномен, который войдет в сферу медицинских интересов ещё очень нескоро. Этот феномен - безумие. Однако для того, чтобы это новое наваждение заняло место проказы в ряду многовековых страхов и стало, подобно ей, вызывать по отношению к себе реакцию отторжения, исключения, очищения - ему, впрочем, очевидным образом родственную, - потребуется длительный, продолжающийся около двух столетий, латентный период. Одной из таких практик сегрегации, описываемой в художественной литературе, является корабль дураков, поскольку именно на кораблях отправляли в море сумасшедших, от которых желали избавиться.

В XVII веке, в период, который Фуко удачно назвал Великим заточением, «неразумные» представители населения подвергались социальному отторжению и изоляции. В XVIII веке безумие стало рассматриваться как отклонение от норм, диктуемых Разумом, и, наконец, в XIX веке - как психическое заболевание. Как поясняет Фуко, изоляция возникла как явление европейского масштаба, порождённое классической эпохой (Новым временем) и ставшее её характерной приметой: Классическая эпоха изобрела изоляцию, подобно тому как Средневековье изобрело отлучение прокаженных; место, опустевшее с их исчезновением, было занято новыми для европейского мира персонажами - «изолированными» […]. Ибо изоляция оказалась явлением европейского масштаба […]. Огромные богадельни и смирительные дома - детища религии и общественного порядка, поддержки и наказания, милосердия и предусмотрительности властей - примета классической эпохи: подобно ей, они явление общеевропейское и возникают с ней почти одновременно.

Далее Фуко очерчивает предпосылки появления изоляции, связывая их прежде всего с возникшей перед властями задачей принудить изолированных к труду и обеспечить надлежащий общественный порядок: Прежде чем изоляция приобрела тот медицинский смысл, какой мы придаем ей сейчас - или, во всяком случае, какой нам угодно ей приписывать, - она преследовала цели, весьма далекие от врачевания. Необходимость в ней была продиктована императивом обязательного труда. Там, где наша филантропическая душа жаждет увидеть знаки доброты и заботы о больных, на деле обнаруживается лишь одно - осуждение и обвинение праздных. Вернемся к самому началу «Заточения», к тому королевскому эдикту от 27 апреля 1656 г., которым был основан Общий госпиталь. Перед этим учреждением сразу ставилась задача препятствовать «нищенству и праздности как источнику всех и всяческих беспорядков».

По словам Фуко, изоляция использовалась с двумя различными целями, которые были обусловлены социально-экономическими причинами, однако так и не были достигнуты: Классическая эпоха использует изоляцию двояко, отводит ей двойную роль: с одной стороны, она должна способствовать уничтожению безработицы либо по крайней мере ее наиболее очевидных социальных последствий, а с другой - сдерживать цены, когда их рост становится угрожающим. Изоляция призвана воздействовать поочередно то на рынок рабочей силы, то на цену продукции. В действительности же смирительные дома, по-видимому, не дали ожидаемого результата. Поглощая безработных, они главным образом маскировали их нищету и позволяли избежать социальных и политических неудобств, причиняемых их волнениями; однако, распределяя их по принудительным мастерским, дома эти способствовали росту безработицы в прилегающих регионах или в соответствующих секторах экономики. Что же касается их влияния на цены, то оно не могло не быть искусственным, ибо рыночная цена произведенных в них продуктов никак не соотносилась с себестоимостью - если учитывать затраты на содержание пансионеров. Фактически ничем не отличаясь от тюрем, данные учреждения также были предназначены для изоляции, однако их пенитенциарное предназначение не становилось предметом внимания, поскольку они назывались больницами.

Говоря о периоде их появления, профессор Оклендского университета Джон Рид резюмировал выводы Мишеля Фуко и выделил три функции этих больниц: экономическую - принуждение обитателей больниц к труду за мизерную часть от существующих расценок; политическую - осуществляемое под видом помощи неимущим и больным устранение неугодных для предотвращения бунтов безработных; моралистическую - укрепление морали, требующей трудиться и повиноваться власть имущим. Фуко также показывает, что Разум заставил безумие умолкнуть и лишил его возможности оспаривать социальные нормы и апеллировать к истине.

Фуко исследует происхождение медицинских и социальных практик обращения с безумными, которые получили развитие благодаря Филиппу Пинелю и Сэмюелю Тьюку. Фуко утверждает, что эти новые практики не менее, чем предыдущие методы, фактически использовались в целях контроля. От практик обращения с сумасшедшими, которым положил начало Пинель, произошла широко применяемая аверсионная терапия с такими её методами, как холодные души и смирительная рубашка. На взгляд Фуко, в основе данной практики лежала грубая сила, неизменно применяемая до тех пор, пока пациент не усваивал социальные нормы и принципы, за нарушение которых и последовало наказание.

Интерес Фуко к психиатрии не ограничивался рассмотрением её исторических и теоретических вопросов. Фуко принимал участие в конкретных действиях по преобразованию системы психиатрической помощи. В частности, в 1971 году Фуко примкнул к группе итальянских психиатров, сделавших психиатрические больницы предметом критики и полемики, и написал статью для сборника «Беспорядки» с целью поддержать Франко Базалью, столкнувшегося с итальянским правосудием. Творчество Фуко влияло на антипсихиатрическое движение с момента его зарождения до нынешнего дня. Например, весной 1998 года в Берлине сторонниками антипсихиатрического движения был проведён «Трибунал Фуко о состоянии психиатрии», получивший данное название, поскольку именно Фуко раскрыл понятие безумия как социальную условность, навязывающую такую дефиницию нормальности, которая создавалась и используется в интересах власти.

Трибунал Фуко представлял собой общественные слушания, но проводился в соответствии с общепринятой судебной процедурой. На нём практика лишения свободы посредством помещения в психиатрические учреждения и все формы психиатрического принуждения, осуществляемые на основании оценки опасности для себя или окружающих, с которой связывают психическое состояние тех, кто не совершил никакого преступления, были осуждены как нарушение прав человека.

Итогом Трибунала Фуко стал вердикт, где, в частности, говорится: «Мы считаем, что общепринятое определение болезни неудовлетворительно. В этом случае такое учреждение как «психиатрическая больница» не может предложить никакой помощи. Мы считаем, что медицинское лечение должно проводиться только на добровольной основе. Особенно опасно то, что многие судьи имеют предубеждения и соглашаются с экспертными оценками психиатров. Пациенты, пережившие психиатрическое «лечение», имеют право требовать материальную компенсацию за причинённые им боль и страдания».