© Денис Паничкин
 

С разницей в 13 лет – соответственно в 2003 и 2016 годах – меня заинтересовали две книги научного характера - «Юридическая психология» В.Л. Васильева и «Негатив жизни: антикультура и антифилософия» Л.Е. Балашова. В обоих случаях отражены процессы в обществе. И даже прослеживается взаимосвязь между криминальной психологией, психологией несовершеннолетних, психологией предварительного следствия и пр., с одной стороны, и массовой антикультурой и антифилософией как провоцирующими высокий уровень тревожности в обществе. У меня даже обострилось внимание на всё это. Иной раз вижу злые и глупые рисунки на одеждах прохожих, а в тёплый сезон – татуировки, от которых с души воротит, и говорю себе: сколько же негатива антикультуры, вот только откуда всё это берётся, и почему люди, иной раз внешне вполне нормальные, «западают» на это? Мне же такое кажется не «забавным», а низким, недостойным.

Я считаю эти книги хорошими, но пассивными. Они даже не предлагают изменить сложившуюся обстановку. Не отвечают, как противостоять всему, что они описывают. Почему к ним при всех их достоинствах куда больше подойдёт ставшее в последние годы отработанным преподавательское замечание: «Работа носит описательный характер».

У меня ведь это понимание тоже сложилось не сразу. И «негатив антикультуры» существует не сам по себе. И самым его опасным общественно-вредным направлением я считаю сбивание уверенности.

Самые близкие люди кичились тем, что они «живут одним днём», что я считаю неприемлемым. И они же попрекали меня отсутствием уверенности в себе. И я долгое время старался сохранить с ними хотя бы приемлемые отношения, потому что вся эта антикультура внушает, что расторжение родственных отношений означает, что «окружающие тебя размажут». А положительные примеры для меня оказывались поданными в несъедобном виде, особенно впечатляют персонажи нового поколения диснеевских «Звёздных войн»: Бен Соло отказывается от родителей и принимает другое имя – Кайло Рен, а Рей прекрасно обходится без родителей.

Сейчас я всё больше понимаю, что не стал таким, как мои «законные представители». А они были обывателями, несостоявшимися мещанами, которых интересовало исключительно собственное материальное благополучие, а на своём низком социальном статусе они были зациклены до навязчивой идеи. Они до степени принятия решений реагировали на телевизионные новости, передачи и газетные публикации, хотя сейчас я эти воспоминания, как видео, пересматриваю иной раз на замедленной скорости, и прихожу к выводу, что часть передач были постановочными, а письма – подложными, сочинёнными самими редакциями маргинальных изданий, сохранивших старые советские наименования как «бренды».

И, конечно же, я никогда не приму навязываемого обывательского подхода «что всем, то и нам». Иной раз хотелось … не принадлежать к группе «все», выйти из общества, но устроиться так, чтобы приходить в него, когда понадобится, и также свободно уходить. Пусть общество принадлежит мне, и будет мне обязано, но я не хотел принадлежать к нему и нести какие-то совершенно ненужные мне обязанности, но правами при этом пользоваться в полном объёме.

Такой подход в нежелании «прогибаться» даже приводил к тому, что я срывался на «трэш». Но и «трэш» у меня был не «в тренде», а против него. И такой «трэш» проникал даже в работу. Случай, когда я ошибся и с темой, и с заказчиком (который стал постоянным и терроризировал меня своими недовольствами до настоящего времени, уже в статусе соискателя), был реферат 2010 года на тему «Концепция «Смерти Бога» в философии Ф.Ницше». Бог, жизнь, обстоятельства подавались моими «законными представителями» как нечто враждебное, мешающее делать, планировать, говорить и даже просто думать так, как ты захочешь, чуть что не так, шаг в сторону, - всё, массовые помехи.

В этих условиях «трэш» выступает негатив противоположного характера. Достаточно прочитать «Хроники Корума» М. Муркока. Корум – это уникальный даже для фантастики персонаж, это смертный, карающий богов. Особенно я в такие моменты, когда мне выкрикивали с формулировкой: «Не гневи Бога» (хотя угрожали этим гневом за то, что я делал что-то неугодное родителям, но никак не запрещённое), я вспоминал эпизод, когда Корум уничтожает (хотя и Рукой Кулла) Сердце Ариоха (по сюжету являющегося одним из богов Хаоса), и погибающий Ариох описывается так (кто имеет познания в литературоведении, поймёт, почему я выделил те слова, которыми передаётся состояние Ариоха в роковой для него момент):

Ариох перестал смеяться. Звук, похожий на рычание, вырвался из его горла. Огромные глаза расширились, в них появился какой‑то странный свет.

Рука Кулла сдавила сердце еще сильнее. Ариох отчаянно закричал. Сердце начало крошиться. Красные и голубые лучи брызнули из‑под шести пальцев. Стон, похожий на свист, пронесся по залу.

Ариох заплакал. Его посиневшие губы зашевелились.

— Нет, смертный… не надо… — В голосе Ариоха слышалась мольба. — Прошу тебя, смертный. Мы можем…

Тело великана начало таять в воздухе…

В конце концов, автор (и соответственно, его персонаж Корум) при дальнейшем развитии сюжета приходит к тому, что ещё Ф. Ницше открыто утверждал: мало убить Бога, необходимо научится жить без него. Представьте себе, я даже назвал тогда Ницше «величайшим из зарубежных философов», и лишь прочитав вторую часть книги Л.Е. Балашова, понял, что это была одна из жестокостей, которые я натворил, стремясь доказать окружающим, что я не глупее, и что нельзя безнаказанно говорить и делать то, что мне не нравится.

Я всё больше начинаю соглашаться, что Ницше – это крайнее падение немецкой (и вообще европейской) философии, как её крайним величием был Кант, и уже позже – впервые в 2014, а затем в 2018 и 2019 годах я немало написал эссе и контрольных про философию Канта.

Вот такого надо создавать больше. Решительно пресекая и ни в чём не поддерживая негатив антикультуры, сторонники которого даже минимальную уступку считают слабостью. Восстановить здоровый, хотя и осторожный оптимизм, а не подделку под него в виде «позитивного мышления».