В ходе работы предлагается список тем, на выбор. Сочинение должно быть небольшим, но выразительным. По выбору темы и по содержанию сочинения можно будет определять психологические затруднения. Часто такие воспоминания возникают неожиданно.
В качестве примеров приводятся мои собственные сочинения-воспоминания.
Тема 1. Было ли когда-нибудь Вами высказано желание, о котором Вы сейчас сожалеете?
Моя мать сильно болела в течение пяти лет. Однако это не мешало ей терроризировать нас – меня, отца и брата. Она даже при тяжёлом заболевании осталась очень властной женщиной и хотела контролировать всё. Сославшись на свою болезнь, она могла потребовать любых ограничений наших прав, и нередко при обострениях обвиняла нас. Не знаю, может, я ошибаюсь, но мне доставалось больше. Я осознавал несправедливость таких обид, ложность своего положения, и один раз я в ответ на очередной скандал, причину которого вспомнить не могу, выкрикнул, что нарочно женюсь на тяжело больной и вымещу на ней все свои обиды.
Сейчас (…) я не раз вспоминаю эти слова, и – наравне с тем, что допускаю нынешнее, не менее ложное положение, - наказание за неправильный выбор, сделанный (…), - ещё и расплата – во всех смыслах – за тот неосторожный ответ. И каждый раз слёзы навёртываются … Задевает и то, что я знаю людей, действительно совершивших осуждаемое и даже наказуемое, но они остаются безнаказанными, а в ряде случаев совершённое приводит к улучшению их жизни.
Тема 2. Вспомните какой-нибудь случай Вашего странного и неожиданного поведения в результате просмотра массовой рекламы
В июне 2000 года я был в гостях в другом городе. Случайно я взял почитать лежавший на журнальном столике свежий номер какого-то «жёлтого», как я сейчас понимаю, издания. Там было напечатано интервью с Мариной Хлебниковой. Вопрос статьи – почему она не устраивает свою личную жизнь и не заводит романов, как люди «её круга»? Из рассказа следовало, что она несколько лет назад пережила предательство любимого и с тех пор … перестала стареть от потрясения! Это якобы произошло за шесть лет до публикации. В этот момент у меня включились воспоминания о собственной первой обиде. В ближайшую ночь, следующий день и следующую ночь (проведённую в пути, в рейсовом автобусе) меня преследовали видения непристойного содержания, нездоровое влечение к этой недоступной женщине. Понемногу они прошли, приглушённые другим.
Позже у меня в качестве ответной реакции сложился замысел подросткового сериала «Воины Кольца», являющегося антигендерным ответом японской анимации. Основную мифологию сериала я использовал из «Властелина колец», но были другие вкрапления. Осенью 2003 года я видел поделку на ту же тему – трилогию Дмитрия Суслина о хоббите.
Понемногу у меня стали вырисовываться детали. Сезонов сериала я набросал пять, но дошёл только до кульминации четвёртого. Врагом по четвёртому сезону стала королева Зачарованных островов Берутиэль (по Суслину), но рисована она с Марины Хлебниковой. Королева не желает стареть, и раз в определённое время она должна совершить страшный обряд с использованием чьей-то обиды («разбитого сердца»). Шесть раз (6 лет из статьи превратились в 6 обрядов!) она это делала, но сила последнего раза истекает. Тогда королева отправляет в наш мир своих помощниц – Отряд Королевских Кошек (они принимают вид девочек-старшеклассниц), задание которых – найти ей разбитое сердце. Обычно такую охотницу сопровождает «демон на одну серию». Разумеется, отпор такому врагу дают Воины Кольца. Позже у меня возник образ принцессы Лаурэлиан, оказавшейся в плену у Берутиэли, и мотив Хрустального Свистка и Холодного Меча (одновременное их применение смертельно для «демонов серии»).
Я не знаю, как мог возникнуть такой гибрид. Могу сказать, что не делился своими планами до момента отказа от них.
Тема 3. Случалось ли так, что о единичном случае Вам говорили, как об общем правиле, и оказалось ли это для Вас значимым, роковым?
Как-то я по болезни пропустил целую четверть в школе, и меня обязали сдать задолженность для выставления оценок. Из учителей одна, по истории, имела некую неприязнь ко мне. Моим родителям она напрямую сказала, что принимает меня для сдачи нехотя, а то и придумала уважительную причину под предлогом занятости. Ссылаясь на этот единственный случай, родители мне стали говорить по поводу и без, что меня принимают только благодаря им, «а то отфутболивали бы, как мячик».
С тех пор я длительное время опасался просить кого-то о чём-то самостоятельно. Как-то я вынужденно пошёл и попросил о каком-то деле (кажется, сверке задолженности по квартплате), и когда получилось с первой попытки, я не поверил и даже насторожился, ощущая, что мне как бы «дали выиграть», как в азартной игре, чтобы потом проиграл крупнее.
Я и сейчас оглядываюсь, когда прошу, опасаясь, что меня «пошлют».
О, как бы мне хотелось иметь некую карточку, с надписью «оказывать особое внимание», таким я представляю свидетельство о привилегированном статусе, обязывающее других делать то, что я хочу, особенно если речь идёт о выполнении ими прямых обязанностей. Нарушение моих прав зашло так далеко, что для их восстановления нужны уже привилегии.