Образ «исчезнувшей России» в книге И. Шмелева «Лето Господне»
Творчество Ивана Сергеевича Шмелева, несмотря на период замалчивания, всегда находило в России своего преданного читателя.
«Лучшие произведения Шмелева отличает то, чем всегда была сильна русская классика: гуманизм, страстная убежденность в конечном торжестве идеалов добра и справедливости, красота нравственного чувства, глубинная выстраданная любовь к России и ее народу, о сложностях жизни, противоречивых исканиях и радостях духовных прозрений которого он с большим мастерством поведал в своих романах, повестях и рассказах. Быть, по его словам, «писателем родным, национальным, в лучшем смысле слова тем, под трудами которого может смело стоять подпись русскими буквами», «быть выразителем родного и нужного», «звать к свету, к бодрости, к вере в то, что и в простых сердцах, и в бедных людях заложены великие возможности».[1] В этом видел для себя Шмелев высшее счастье и смысл деятельности. В наибольшей степени это творческое кредо писателя было реализовано в период его жизни за границей.
Одним из самых значительных его произведений является книга «Лето Господне», которая была написана под влиянием ностальгических чувств писателя, его тоски по России, по утраченной Родине. Шмелев до конца своих дней чувствовал саднящую боль от воспоминаний о России, ее природе, ее людях.
Родина для Шмелева – это старая Россия, а в России – страна его детства, Москва, Замоскворечье. Именно отсюда он вынес свои первые воспоминания: мартовская капель и вербная неделя, «стояние в церкви» и «грибной рынок», взгляд с моста на Кремль. «Это - моё, я знаю. И стены, и башни, и соборы... и дымные облачка за ними, и эта моя река, и черные полыньи, в воронах, и лошадки, и заречная даль посадов... - были во мне всегда.»[2]
Оказавшись в эмиграции в 1922 году, И.С. Шмелев первое время писал исключительно о красной России, о том, что там произошло: красном терроре, голоде и беззакониях. Но уже в 1925, в письме к П.Б. Струве он обронил: «В прошлом у всех нас, в России, было много живого и подлинно светлого, что, быть может, навсегда утрачено. Но оно было. Животворящее, проявление Духа Жива, что, убитое, своей смертью, воистину, должно попрать смерть. Оно жило - и живет - как росток в терне, ждет...»[3] Писатель начинает создавать в своих произведениях образ прошлой России как противоположность и России красной, и чужой Франции.
Каков он, «нетленный облик» России?
Православие - как душа Родины - вот о чем пишет Шмелев. И идеал для него, говоря словами его ближайшего друга и единомышленника И.А. Ильина: «Богу служащей и потому священной Родины». Такой идеал он и рисует в своей книге перед русскими людьми, русскими детьми; чтобы у них было, что помнить и впоследствии возрождать. Он дает начальные сведения о вере православной в доступной для усвоения форме.
«Лето Господне» - церковный календарь, прочитанный глазами ребенка. Читая книгу, мы по сути приобщаемся к тайнам непорочной детской души. «Здесь восприятие ребенка, доброго и наивного, чистого и доверчивого, так близко восприятию народному»[4]
Сказ от лица маленького героя - великолепно найденное художественное средство; в первых (по времени написания) главах еще слышны интонации взрослого человека, который постепенно исчезает и заменяется ребенком-рассказчиком. Маленький ребенок видит мир своими чистыми, незамутненными глазами правильно - и этот мир, праздники, для нас важнее, чем сам ребенокМир «Лета Господня» открывает читателю свой особый уклад жизни, от которого исходит свет высшей нравственности. В этом патриархальном мире все подчинено «воле божьей»: и мысли, и чувства, и поступки. Здесь люди живут от Великого Поста до Пасхи, от разговения до крещенского купания в проруби. Здесь вера в Бога является неотъемлемой частью человеческого бытия: «Радостное до слез бьется в моей душе и светит, от этих слов. И видится мне, за вереницею дней Поста, - Святое Воскресенье, в светах. Радостная молитвочка! Она ласковым счетом светит в эти грустные дни Поста.»[5]
Герои этого произведения – люди особенные. Они относятся друг к другу чутко и ласково и даже бранятся как-то не по-настоящему. Время для этих людей течет спокойно и размеренно. При чтении «Лета Господня» кажется, что все в этой книге погружено в быт, однако, идея произведения возвышается над бытом. Она приближена к формам фольклора, достигая масштаба яви-сказки.
Для создания образа прошлой России Шмелев использует и особенный язык. Это народная речь, часто пересыпанная пословицами и приметами: «Примем пост – отгрызу у волка хвост», «Бога всегда много» и так далее. Через язык писатель сумел передать глубокое уважение и любовь к русскому человеку, к своей покинутой стране.
Он включает в текст отрывки из тропарей праздников, стихир, кондаков, псалмов; устами наставника Горкина объясняет каждый праздник. Отрывки из «Великого канона» св. Андрея Критского, из Евангелия. Шмелев рассказывает о церковных службах, порядке богослужения в определенный праздник (например, в Троицын день), об убранстве церкви в Великий Пост, Троицу, в Преображение Господне. Он рассказывает и о благочестивых обычаях мирян, о куличах и пасхах, «крестах» на Крестопоклонной неделе, «жаворонках» ...
Сравнивая «Праздники» и «Радости-скорби», мы увидим, что на самом деле, они весьма отличаются друг от друга. В первой части рассказывается, так сказать, об общих, «всенародных» праздниках, во второй - появляются праздники семейные и радости семейные. Здесь есть главы: «Именины» (отца), «Михайлов день». Главы «Ледоколье», «Петровками», «Ледяной дом» - так сказать, бытовые очерки о трудовых буднях. Глава «Говенье» посвящается внутреннему миру мальчика, а в главах «Донская», «На Святой», «Москва» описывается Москва (в «Праздниках» она дана подробно только в «Троицыном дне»).
Фокус как бы смещается: с общего на более частное, на личное. «Радости-Скорби» - это часть о жизни отдельного человека, и внутренний сюжет ее: предчувствие, предопределение смерти отца, его болезнь и кончина.
Казалось бы, скорбная книга - «Лето Господне» - оставляет светлое, радостное впечатление. Она для многих современников Шмелева служила утешением, облегчением в скорбях. Как писал Карташев: «У людей на ночном столике, наряду с молитвословом и Евангелием лежат томики «Лета Господня»; как прежде лежали «Жития св. Димитрия Ростовского».
Шмелев мечтал вернуться в Россию, но судьба распорядилась иначе. Как и многие другие эмигранты, он умер в чужой стране, так и не ставшей ему второй родиной.
После смерти писателя в Россию вернулись его книги, а значит, вернулся и Шмелев. Так началась вторая, уже посмертная жизнь на родной земле.
[1] Цит. по: Черников А.П. Шмелев // Литература русского зарубежья. 1920 -1940. Вып. 2. М., 1999. С. 51.
[2] Шмелев И. С. Избранное. – «Правда». – 1989. – С. 306.
[3] Цит. по Осьминина Е.А. «Лето Господне»: замысел и воплощение? - ПСТБИ, Москва
[4] Михайлов О. Иван Шмелев. - «Правда». – 1989. – С. 19.
[5] Шмелев И. С. Избранное. – «Правда». – 1989. – С.285.